СЛЕД   ВОЙНЫ   В   ЖИЗНИ   ЧЕЛОВЕКА
           Война – это горе и слезы, это разруха и хаос, это поломанные судьбы и искалеченные души. Летом 1941 года она постучалась в каждый дом, принеся с собой беды и несчастья: матери потеряли своих сыновей, жены – мужей, дети остались сиротами. Тысячи людей прошли сквозь тяжелые испытания. Среди них и мой дедушка – Горлаков Николай Андреевич.
           Летом 1941 года шестнадцатилетним пареньком он закончил ремесленное  училище  и получил профессию каменщика, но приступить к работе не успел – началась  война. Молодежь стали вывозить копать окопы. Там в сентябре и захватили их фашисты. Всех захваченных молодых людей отправили в Германию. Сначала дедушка попал в фильтрационный лагерь в Дортмунд, а после – в концентрационный лагерь Бухенвальд, известный как «лагерь смерти». Заключенные содержались там в нечеловеческих условиях, над ними проводили жуткие опыты. Многих из  них на его глазах уводили в газовые камеры и уничтожали. Юношу  чудом миновала эта участь. В лагере были горы трупов, которые не успевали сжигать. Более молодых и здоровых заключенных, в том числе дедушку, заставляли их слаживать штабелями, пересыпать хлоркой и грузить на транспортеры, которые отправлялись в крематорий. Однажды, во время взрыва  дедушку сильно ранило в левую ногу, разорвало сухожилие. Ногу спас ему узник-немец, но  она стала на 4 см короче, и всю жизнь он хромал.
           Как-то раз во время сильной ночной грозы отключили электричество и колючая проволока, которая окружала лагерь и находилась все время под высоким напряжением, оказалась безопасной. Четверо смельчаков решили воспользоваться ситуацией и убежали из лагеря. Среди них был и мой дедушка. Беглецы решили идти на Восток – там была их родина. Шли по ночам, обходя населенные пункты, днем прятались. Терпя лишения, им удалось дойти до Белоруссии. Там в лесах  они набрели на партизан. Те их накормили, но в отряд не взяли, сказали: «Идите своей дорогой». Однако, оказавшись без еды, беглецы поняли, что умрут от голода. В пути им приходилось есть даже ворон. Обессиленные, они вынуждены были вернуться в Польшу, где примкнули к эшелону, который вез новых «остбайтеров». Таким образом, беглецы вновь оказались в Германии. На этот раз они попали в лагерь в Ганновере. Через некоторое время заключенных вывели на продажу. «Живой товар» выстроили в шеренгу. Дедушку купил немец по фамилии Затман. Он уплатил за него 30 марок и 50 пфеннигов, что было подтверждено документально. Таким образом,  дедушка попал в Бременскую  область,  деревню Гемсогербург в качестве сельхозрабочего, где находился до конца войны. У хозяев имелось несколько лошадей, коров, шесть свиней, гуси, куры. За всем этим большим хозяйством ему надо было ухаживать. В его обязанности  также  входило доить коров и вывозить  на телеге молоко на пункт сдачи, а в летнее время косить рожь и заготавливать сено.
          Жил дедушка в сарае, там же принимал и пищу. Работать приходилось очень  много, а кормили плохо – в основном брюквой, поэтому все время хотелось есть, но даже в таких условиях он вместе с такими же «остбайтерами»  экономил хлеб, а затем они его перебрасывали через стену концентрационного лагеря, находящегося по соседству, чтобы подкормить заключенных. Хозяева питались значительно лучше, но тоже сильно не шиковали:  большую часть продовольствия они обязаны были сдавать на нужды немецкой армии, из шести свиней себе они оставляли только две. Несколько раз в неделю дом Затманов навещал полицейский с целью контроля над рабочим.
          Памятен случай, произошедший во время косьбы. Маленькая внучка Затманов, которая была очень привязана к Николаусу (так его называли немцы), игралась на окраине поля, а затем побежала к нему и затерялась во ржи, где запросто могла попасть под косилку. Вся семья  была напугана. Дедушке удалось разглядеть среди длинных густых колосьев ее платьице и спасти девочку в метре от косилки. После этого случая сноха  прятала бутерброд для него в стоге сена и учила говорить по-немецки, поэтому он довольно сносно научился изъясняться на чужом языке и помнил немецкие слова даже через много лет. 
          Немецким гражданам внушалось, что люди с Востока – это люди второго сорта и к ним должно быть соответственное отношение. Однажды с Восточного фронта приехал в отпуск сын хозяина. Он был удивлен, что сельхозрабочий питается в сарае и велел посадить его за общий стол. И пока он был в отпуске, тот питался вместе со всеми.
          Примечательно, что когда была взята в плен армия генерала - фельдмаршала Паулюса, хозяин пригласил работника к радиоприемнику, тот не согласился, потому, что за это можно было попасть в гестапо. Тогда хозяин сообщил новость сам: «Сталинград – ваш».
          В конце войны Николаю удалось найти свою угнанную в Германию старшую сестру Марию. Та сначала работала на заводе, где во время авиаобстрела лишилась пальцев рук. После этого ее взяла одна немецкая семья, у которой девушка помогала по хозяйству.
          Территорию, на которой находился дедушка, освободили американцы. Покидая своих хозяев, Николай оставил им записку для военных, в которой указал, что к нему относились хорошо и просил не применять  к ним строгих мер. Освобожденным было предложено переехать в США и Канаду и некоторые воспользовались этой возможностью, но дедушка хотел вернуться на родину, поэтому сначала попал в американский, а затем в советский фильтрационный лагерь. Бывших узников лагерей и «остбайтеров» в Брест- Литовске с пристрастием и применением электрического тока допрашивала комиссия КГБ. Многих отсюда же отправляли в Сибирь, Урал, Магадан в лагеря.  После всех допросов его отправили в Казахстан в г. Гурьев, но желание вернуться на родину было столь велико, что по пути он сбежал с поезда и всеми «правдами-неправдами» попал домой, где должен был каждый месяц отмечаться у участкового милиционера и был лишен права выезда. Лишь в 50-м году он сумел получить паспорт и переехать из Запорожской области в г. Мариуполь, где испытал себя в профессии металлурга. Но после взрыва газа на предприятии вернулся к профессии, которой занимались его деды и прадеды – овцеводству.
          Несмотря на то, что жизнь его нормализовалась, война оставила след как на его теле, так и в душе. Ведь, вернулся он из Германии, по сути, инвалидом, с больной ногой, а на спине остался большой шрам от немецкого штыка. На протяжении всей жизни ему снились кошмары лагерей, от которых он просыпался по ночам.  Он не любил рассказывать о своем военном прошлом и глубоко в душе обижался, когда ему говорили: « Ты же не воевал. Что ты можешь знать о войне?» Несмотря на внешнюю суровость, он очень любил детей, позволяя им всякие шалости, а еще ему  очень хотелось  увидеть однажды ту спасенную им когда-то немецкую девочку.
          Уже двадцать лет,  как Николая Андреевича нет с нами, но уже после его кончины из архива г. Ганновера пришло письмо с просьбой рассказать о его пребывании в Германии. Немцы пишут свою историю, они делают выводы, они каются – и это отрадно.
          Война – это горе и слезы, это поломанные судьбы и искалеченные души, поэтому я не хочу, чтобы ее ужасы повторялись в наши дни.

          Светлана  Горлакова – студентка Московского Государственного Энергетического Института.